Тирлим-бом-бом...

В 3.30 утра (первый рефлекс - подпрыгнуть в горизонтальном положении, второй - посмотреть на мобильник) меня разбудил дикий грохот. Нет, Дикий Грохот. Кое-как вставив лицо в очки, подползла к окну. И тут же проснулась. Мой прекрасный, замечательный, восхитительный тройной стеклопакет был разбит нахуй (ладно, не совсем нахуй. Третье стекло выдержало). Но все равно - ощущение еще то, доложу я вам. В голове тут же включился счетчик. И не сообщил ничего хорошего. Тут пришел отец, разбуженный грохотом (через две плотно закрытые двери и коридор!). "Пап, - замялась я. - У нас неприятность. Окно разбили". Перевела взгляд на соседнее окно и исправилась: "Пап, два окна". И мы пошли покурить на кухню. Где и выяснили, что не два, а три. Счетчик к этому моменту уже оказался забит инстинктом самосохранения.
Мы задумчиво покурили, обмениваясь крайне наполненными формулами типа "вот ведь блядь..." и "пиздец какой-то". Потом я сказала:

- Ну... в милицию звонить, видимо, смысла нет?..
- Хм... - ответил отец. - А позвони. Мало ли.
- Ладно, - проявила я покладистость. - Толку, конечно, не будет, но мы же - граждане.

Милиция приехала достаточно быстро в составе одного пожилого главного и одного молодого подчиненного. Пока молодой в тихом восхищении мерил в коридоре довоенную пожарную каску, мы с пожилым сели составлять протокол да ждать эксперта. В общем, рассказали ему, как на духу, что нет у нас, слава богу, ни врагов, ни долгов. Сотрудник правопорядка встал и внезапно впился глазами в книжную полку. "Эсхил?" - произнес он со знанием дела. Мы не стали отпираться. "Вообще тут у вас, я смотрю... книги!" - продолжил он. Пришлось признать и это.
Тут в домофон позвонил эксперт. Мы открыли ему дверь парадной и сразу входную. "Закройте дверь!" - закричал он, когда мы выглянули из квартиры, и начал деловито звонить в служебное помещение через площадку. Не дождавшись ответа, сверил номер квартиры и таки соизволил войти к нам. Потом пособирал крипичи под окнами, попросив для этой цели "пакетик прозрачный из-под хлеба".

Мы к этому моменту были в состоянии "евреи смеются". Но, как выяснилось, апофеоз еще поджидал впереди. Мизансцена следующая. 5 утра. В коридоре - семья, милиция, соседка-понятая Галя в бЭлоснежном махровом халате. Все раскланиваются, благодарят, произносят последние напутствия. И тут составитель протокола вперивает в отца проницительнеший взгляд и изрекает: "Мне кажется, что вы - человек, не чуждый творчеству!" Тут я чувствую: всё, край. Еще секунда - и пущусь в пляс. Я тоже - человек, не чуждый творчеству, в конце концов! Но тут все ушли, и входная дверь закрылась, опустив над сценой завесу милосердия.

В общем, лишь бы все были здоровы. А окна... чего окна. Вставим.

Тирлим-бом-бом...

В 3.30 утра (первый рефлекс - подпрыгнуть в горизонтальном положении, второй - посмотреть на мобильник) меня разбудил дикий грохот. Нет, Дикий Грохот. Кое-как вставив лицо в очки, подползла к окну. И тут же проснулась. Мой прекрасный, замечательный, восхитительный тройной стеклопакет был разбит нахуй (ладно, не совсем нахуй. Третье стекло выдержало). Но все равно - ощущение еще то, доложу я вам. В голове тут же включился счетчик. И не сообщил ничего хорошего. Тут пришел отец, разбуженный грохотом (через две плотно закрытые двери и коридор!). "Пап, - замялась я. - У нас неприятность. Окно разбили". Перевела взгляд на соседнее окно и исправилась: "Пап, два окна". И мы пошли покурить на кухню. Где и выяснили, что не два, а три. Счетчик к этому моменту уже оказался забит инстинктом самосохранения.
Мы задумчиво покурили, обмениваясь крайне наполненными формулами типа "вот ведь блядь..." и "пиздец какой-то". Потом я сказала:

- Ну... в милицию звонить, видимо, смысла нет?..
- Хм... - ответил отец. - А позвони. Мало ли.
- Ладно, - проявила я покладистость. - Толку, конечно, не будет, но мы же - граждане.

Милиция приехала достаточно быстро в составе одного пожилого главного и одного молодого подчиненного. Пока молодой в тихом восхищении мерил в коридоре довоенную пожарную каску, мы с пожилым сели составлять протокол да ждать эксперта. В общем, рассказали ему, как на духу, что нет у нас, слава богу, ни врагов, ни долгов. Сотрудник правопорядка встал и внезапно впился глазами в книжную полку. "Эсхил?" - произнес он со знанием дела. Мы не стали отпираться. "Вообще тут у вас, я смотрю... книги!" - продолжил он. Пришлось признать и это.
Тут в домофон позвонил эксперт. Мы открыли ему дверь парадной и сразу входную. "Закройте дверь!" - закричал он, когда мы выглянули из квартиры, и начал деловито звонить в служебное помещение через площадку. Не дождавшись ответа, сверил номер квартиры и таки соизволил войти к нам. Потом пособирал крипичи под окнами, попросив для этой цели "пакетик прозрачный из-под хлеба".

Мы к этому моменту были в состоянии "евреи смеются". Но, как выяснилось, апофеоз еще поджидал впереди. Мизансцена следующая. 5 утра. В коридоре - семья, милиция, соседка-понятая Галя в бЭлоснежном махровом халате. Все раскланиваются, благодарят, произносят последние напутствия. И тут составитель протокола вперивает в отца проницительнеший взгляд и изрекает: "Мне кажется, что вы - человек, не чуждый творчеству!" Тут я чувствую: всё, край. Еще секунда - и пущусь в пляс. Я тоже - человек, не чуждый творчеству, в конце концов! Но тут все ушли, и входная дверь закрылась, опустив над сценой завесу милосердия.

В общем, лишь бы все были здоровы. А окна... чего окна. Вставим.